F

Ferguson Kitty

А religion is a system of thought which requires one to believe in ‘truths’ which can’t be proved.

Религия — это система представлений, которая требует веровать в «истины», которые не могут быть доказаны.

Fox Jonathan

Clearly religion is not the only source of these essential elements of people’s belief systems. Ideologies and other bases for identity like nationalism and ethnicity, among other sources, can also fill this role. Yet religion is undeniably an essential source for many people’s belief systems. Thus, religion can provide more than just identity; it can provide an essential and inseparable element of our sense of self. In this way even an atheist might admit that it can truly be a component of our souls.

Ясно, что религия не является единственным источником для сущностных элементов систем верований людей. Идеология и другие основы идентичности, такие как национализм и этничность, помимо других оснований, могут выполнять эту роль. Однако нельзя отрицать, что религия — это важный источник для системы верований многих. Таким образом, религия может предоставить больше чем идентичность: она может дать важный и неотъемлемый элемент нас самих. Таким образом, даже атеист должен признать, что религия может быть действительно частью нашей души.

Fasching Darrell J.

Religion is always about a sacred way of life. Humans tend to treat as sacred whatever power or powers they believe govern their destiny and the way of life these powers originate.

Религия — это всегда о священном образе жизни. Люди склонны рассматривать как священное любую силу или силы, которые, как они верят, управляют их судьбой и тот образ жизни, который эти силы порождает.

Fitzgerald Timothy

By inventing a distinct, ideally privatized, sub-rational domain of ‘religions’ based on belief in the ‘supernatural’, or in another unseen ‘spiritual’ dimension, we have simultaneously been able to invent an equally imaginary ‘real world’ of natural reason which is assumed to underpin the material and factual domains of the state, politics and economics.

Изобретя четкий, абсолютно частный, субрациональный мир религий, основанный на вере в «сверхъестественное» или в другое невидимое духовное измерение, мы одновременно смогли изобрести воображаемый «реальный мир» естественного разума, который, как предполагается, лежит в основе материальной и фактуальной области государства, политики и экономики.

The tendency towards mythological representation of ‘religion’ is attested by two notably different images of ‘religion’ in public discourse. One is that religion is essentially barbarous, violent and irrational, a malign agent in the world, causing conflict and mayhem and threatening the essentially peaceloving and reasonable nature of the non-religious secular state. (…) Is violence and terror the true face of ‘religion’? Or is it a mask hiding a deeper identity inside? For the other image is that ‘religion’ is [or ought to be] essentially peace-loving, non-violent, non-political, concerned with the inner spiritual life and the other world. Religion has nothing to do with power. Religion is kind, gentle, non-political and non-profit-making. Religion is a matter of personal faith and piety, essentially separated from the non-religious rough-and-tumble of practical politics and economics. The ambiguity of this two-faced imaginary begs for historical clarification. The images themselves are important. But even more fundamental is the assumption lying behind it that ‘religion’ could be either violent or peaceful, as though religion is some clearly identifiable agent in the world.

Тенденция к мифологическому представлению о «религии» подтверждается двумя заметно разными образами «религии», существующими в современном общественном дискурсе. Первый образ, религия  — это суть варварский, жестокий и иррациональный, страшный фактор, провоцирующий в мире конфликты и беспорядки, угрожающий миролюбивой разумной природе не религиозного светского государства. (…) Действительно ли насилие и террор это истинной лицо религии? Или же это маска, которая срывает ее глубинную сущность? Другой образ — это религия как нечто миролюбивое, ненасильственное, не политическое, озабоченное исключительно внутренней духовной жизнью и потусторонним миром. Религия не имеет ничего общего с властью. Она добрая, нежная, неполитичная и не нацелена на выгоду. Религия — это вопрос личной веры и набожности, совершенно отделенный от нерелигиозной суматохи политики и экономики. Неясность  этого двуликого образа требует исторического разъяснения. Сами образы важны. Но более важным является предположение о том, что «религия» может быть либо насильственной, либо мирной, как будто религия это некий четко идентифицируемый фактор в мире.